Алесья Данодина из Новочеркасска Ростовской области – настоящая русская красавица: бездонные голубые глаза, светло-русая коса до пояса. Глядя не нее, даже не верится, что она почти плечом к плечу с мужчинами защищала Родину на Донбассе.
Там же получила ранение, после которого чудом выжила. Затем перенесла столько операций, что уже сбилась со счета. И при всем этом все так же любит жизнь, а еще хочет вновь отправиться в зону проведения специальной военной операции.
БЫТЬ НА ДОНБАССЕ — ЭТО ЧЕСТЬ
Несмотря на хрупкую внешность у Алесьи — стальная воля, железные нервы и безграничная любовь к Родине. По образованию женщина – «технолог общепита», но по специальности не работала никогда.
- После декрета, когда дочке было три года, подписала контракт и стала военнослужащей. Когда окончательно поняла, что армия – мое призвание, продлила его до 2035 года, дальше уже было просто нельзя.
Алесья служит в 150-й мотострелковой Идрицко-Берлинской ордена Кутузова дивизии.
- Я всегда была связистом. Когда началась специальная военная операция, весь наш полк отправили на Донбасс. В роте осталась я и еще одна девочка. Просила командира отправить в зону СВО и меня, но он не разрешил.
Там, «за ленточкой», сослуживцы Алесьи с честью отдавали долг Родине. Не все возвращались домой живыми.
- Но моя решимость стоять с товарищами плечом к плечу крепла день ото дня. И вот появилась такая возможность. Прошлой осенью командир сказал, что на Донбассе необходимо выполнить кое-какие задачи. Спросил меня: могу ли я туда поехать? Я сразу сказала, что для меня это честь.
«СДЕЛАЛА ТАТУИРОВКУ, ЧТОБЫ ЛЕГЧЕ БЫЛО ОПОЗНАТЬ»
Придя вечером домой со службы, женщина поставила 14-летнюю дочь и родителей перед фактом: «На днях еду на Донбасс». Родные не стали ее отговаривать.
- Знали, что бесполезно. Я бы ни за что не стала отсиживаться: как можно раздумывать – нужно ли защищать Родину или нет? На сборы времени было совсем мало – три дня. С утра до вечера была на службе, а вечерами упаковывала вещи. Взяла с собой лишь необходимое: смену белья, кнопочный телефон и много-много влажных салфеток, там ведь проблемы с водой. Захватила продукты для себя и ребят. Из косметики положила тушь и крем для лица.
А вот снимки дочери, матери и отца брать не стала.
- На тот случай, если меня возьмут в плен. Не хотела, чтобы информация о моей семье оказалась у врага.
Перед отправкой в ДНР Алесья, как настоящая женщина, успела сделать маникюр, отказавшись от яркого лака в целях безопасности.
- Чтобы быть менее заметной для снайпера.
А еще набила на шее татуировку – ласточку.
- У меня на тот момент не было шрамов и переломов. Пришлось сделать татуировку для того, чтобы появились особые приметы на тот случай, если меня убьют и родителям нужно будет опознать тело. Так и позывной мне потом дали – Ласточка.
«ПО ВСЕМ ЗАКОНАМ ФИЗИКИ Я НЕ ДОЛЖНА БЫЛА ВЫЖИТЬ!»
И вот Алесья — на Донбассе, где пробыла почти год. За это время женщина лишь изредка была дома.
- Всякое было. Там непросто. Но место для радости есть даже в окопах. Когда выдавалась минутка, пекла ребятам блины. Новый год там же встречали. Скучала по родным, собиралась их проведать. И тут нас отправили на задание.
Алесья с двумя товарищами справились с задачей, и уже возвращалась на место дислокации.
- Припарковали машину, я вышла из нее. И вдруг на нас выпустили снаряд. Боевые товарищи погибли. Я отключилась. А потом открыла глаза. Вижу – голубое небо. Думаю: так, жива, уже хорошо. Пыталась встать, но тело отказывалось слушать. Провела рукой по лицу и поняла, что раздроблена кость над бровью и разорвано веко. Потом — опустила глаза и увидела, что левой ноги нет. Честно, тогда так и подумала: зато вторая на месте.
А потом были эвакуация, госпиталь в Бахмуте и больница в Луганске.
- В ЛНР сделали невозможное. По всем законам физики я не должна была выжить. У меня, ко всему прочему, были пробиты легкие, пришлось удалить часть печени, оказалось раздроблено бедро, разорваны мышцы на правой руке.
«СПАСИТЕ НАШУ ДЕВОЧКУ. ОНА ДОЛЖНА ЖИТЬ!»
Первая операция шла 12 часов. В Луганск приехали родители Алесьи, которым сослуживцы рассказали о том, что их единственная дочь в тяжелом состоянии.
- Они примчались в госпиталь, чтобы или попрощаться со мной, если я умру на операционном столе, или поддержать, когда отойду от наркоза. Помню, как отец перед операцией молил врачей: «Спасите нашу девочку, она у нас одна. Она должна жить!». Я хотела дать знак маме и папе, что слышу их. Но не могла ни пошевелиться, ни моргнуть, ни даже глубоко вздохнуть – легкие были подключены к аппарату.
В итоге операция в Луганске прошла успешно.
- Я не умерла. Мне не отрезали левую руку и правую ногу, хотя к этому были все предпосылки, — объясняет дончанка. — Потом были операции в Санкт-Петербурге. После четвертой я перестала их считать.
Но, несмотря на пережитое, дончанка считает себя счастливым человеком.
- Я жива и это – чудо! Мне поставили бионический протез. Я уже могу дойти до магазина. Я потихоньку иду на поправку. И как только окончательно восстановлюсь, вновь вернусь в зону спецоперации.